Как сорок тысяч братьев

[benegenetriivir]

В одном элитарном поэтическом сообществе Александр Тулбу захотел удочерить утопленицу посредством диалога с Артюром Рембо - Офелия:

"Офелия, дитя моё родное!
Не я отец, но счёл бы то за честь.
Как много слышу я в девичьем стоне
Рыданий сердца. Боже, их ни счесть!"

Грустно это, когда все гибнут, и двух студентов вешают ни за что.

Офелия, как сорок тысяч братьев
Люблю тебя, безумное дитя.
Кувшинки покрывали твоё платье,
Последний вальс на заводи плодя.

Смешной старик свалился за портьерой.
Он прежде породил тебя, глупец.
Гертруда-мать отпила ковш мадеры.
Шугает стражу призрачный отец.

Моя тахта — четыре капитана.
Мой лучший друг — могильный черепок.
Прогнило дно у датского стакана.
И правит коронованный порок.

Твой гроб, дитя, сколотят как огурчик.
О, Нимфа! Помяни меня на дне.
Ты падаешь под грузом нахлобучек
С ветвей ольхи на омут вод под ней.

За Фортинбрасом сорок тысяч поцев
Бредут полуголодною гурьбой.
Офелия, с Фортуной побороться
Назавтра выйдет кто-нибудь другой.

Я не жалею, не зову, не хнычу,
На флейте выдыхаю полонез.
Злодейство сядет на родную кичу
За слёзы нецелованных невест.

(с) Вениамин Глузман

см. также антологию поэтического наследия Вениамина Глузмана и творческий манифест Вениамина Гедальевича Мимо тещиной Вселенной