23 февраля армейское начальство готовилось к торжественному построению. Выпало солдатикам принимать присягу. Уже стемнело, и надоело пританцовывать ботинками на плацу, чтобы согреться от холода. Глузман скучал. Все скучали. Рядом со взводом топтались сержанты учебки с подпогонными аксельбантами. Очень скоро они пожмут руки присягнувшим солдатам и по-дружески с ними закурят. В старые консервные банки плеснули горючего, и к небу потянулись копотные огни.
— Я клянусь! — дружно кричала в каре почти единая глотка. Религиозные солдаты кричали свое:
— Я заявляю!
Потом сержанты закурили с рядовым составом, и рыжий наконец-то попросил телефончик у инструкторши при аксельбанте. ( дальше )
— Я клянусь! — дружно кричала в каре почти единая глотка. Религиозные солдаты кричали свое:
— Я заявляю!
Потом сержанты закурили с рядовым составом, и рыжий наконец-то попросил телефончик у инструкторши при аксельбанте. ( дальше )