Норматив

Школьный военрук, из еврейских подполковников, когда смотрел на Елену Самуиловну (Фишку), то ему очень хотелось упасть и потерять сознание, от счастья. Маленькая девятиклассница разбирала и собирала автомат Калашникова за двадцать одну секунду, потом с легкой улыбкой мяла чуть окровавленные пальцы. Военрук радостно кричал, что такое невозможно, и армейский рекорд — девятнадцать секунд, — его глаза умоляли показать это чудо на бис, и Фишка дарила новую усладу, принимала восторги класса и обсасывала измочаленные пальцы.

Есть очень важный норматив в русской армии — собирать и разбирать личное оружие за тридцать девять секунд. В израильской такого еще не придумали. Когда сдаешь винтовку в оружейную, каптерщик окунает ее в бочку с маслом и на полку, получаешь винтовку из оружейной, а там в стволе грязь под маслом. Этого не всякий стерпеть может, усаживаются русские в кружок и без всякой команды вычищают свое оружие, чего нерусские понять не могут, и после стрельб надраивают тряпицей — не все конечно русские, а только прошедшие курс хороших манер советской армии.

В роте Глузмана спасателей тылового управления лысыватый старлей был лет пятидесяти при короткостриженной бородке и личном короткоствольном галиле, глилоне, на длинном ремне. На гражданке Дуби (Медвежонок) держал маленький конный завод, вечно молчал, оно и понятно — какая радость ежегодно оставлять лошадей и шагать в милуим с тыловыми крысами? Преображался Дуби только на стрельбах. Если какой из русских плохо стрелял, Дуби орал:

— Как же тебе не стыдно?! Ты же русский! Ты обязан стрелять хорошо, а не то что эти.

****

остальные рассказы об армейской службе Глузмана ( здесь )